3 декабря Минюст

опубликовал

для общественного обсуждения

законопроект

об уголовной ответственности за неисполнение вступивших в законную силу судебных актов об отобрании и о передаче ребенка.

Предполагается, что новая редакция ч. 1 ст. 315 УПК будет применяться только к тем, кто в отношении того же судебного акта уже был подвергнут административному наказанию по ч. 2 ст. 17.15 КоАП – за неисполнение содержащихся в исполнительном документе требований в срок, снова установленный судебным приставом уже после наложения административного штрафа. Возможные варианты наказаний: штраф до 50 тысяч руб. или в размере дохода за период до полугода, обязательные работы до 240 часов, арест до трех месяцев, исправительные работы или лишение свободы на срок до года.

В

пояснительной записке

отмечается, что поправки разработаны в рамках Плана-графика подготовки проектов нормативных правовых актов в целях совершенствования законодательства РФ в части защиты прав детей, утвержденного заместителем председателя правительства 8 мая 2019 г. № 4133п-П12.

Читайте также

ЕСПЧ присудил 15,5 тыс. евро матери, которая 4 года не видела детей из-за некачественной работы судебных приставов

При этом Европейский Суд указал: нельзя полностью утверждать, что выполненные Российской Федерацией действия были недостаточными

29 Мая 2018 Новости

Там же Минюст ссылается на

Постановление

ЕСПЧ по делу «Муружева против России», в котором было признано нарушение ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Тогда Суд пришел к выводу, что российские власти в течение нескольких лет не предпринимали все те меры, которых от них можно было ожидать для исполнения решения об определении места жительства детей заявительницы.

Как следует из пояснительной записки, в 2019 г. на принудительном исполнении в территориальных органах ФССП находилось более 800 исполнительных производств об отобрании (о передаче) детей и определении места их жительства. За 8 месяцев 2020 г. появилось еще 500 производств. Минюст отмечает, что вне зависимости от действий пристава передача ребенка может не состояться из-за того, что его у должника попросту нет. «Не желая исполнять предписание, содержащееся в исполнительном документе, обязанная по исполнительному документу сторона может спрятать ребенка у третьих лиц», – поясняет ведомство. А возможные при принудительном исполнении меры ответственности – взыскание исполнительного сбора, временное ограничение на выезд из России и назначение административного наказания – оказываются недостаточными для побуждения к добровольному исполнению. «Не всегда административная санкция может обеспечить надлежащее исполнение положений законодательства РФ», – признает Минюст.

В пояснительной записке ведомство называет основные причины долгого принудительного исполнения таких судебных решений: отказ ребенка переходить к одному из родителей, их агрессивное поведение во время исполнительных действий, сокрытие ребенка, намеренная смена места жительства одной из сторон или настоящий переезд.

«Умышленное неисполнение должниками судебных решений с требованиями об отобрании или передаче ребенка после привлечения к административной ответственности нарушает конституционный принцип исполнимости судебного решения и умаляет авторитет судебной власти, а также нарушает права взыскателя на эффективную судебную защиту, которая не может быть признана действенной, если судебный акт своевременно не исполняется», – замечает министерство. По его мнению, введение уголовной ответственности поспособствует добровольной передаче детей.

Руководитель практики по семейным и наследственным делам МКА «ГРАД», к.ю.н.

Сергей Макаров

сообщил «АГ», что не приветствует криминализацию новых составов, но в то же время признал, что ситуация с исполнением судебных актов о передаче ребенка в России, без преувеличения, катастрофическая.

«Приходится согласиться с тем, что введение в УК подобной нормы необходимо, иначе судебные акты останутся без уважения, а они должны уважаться, иначе теряется последняя возможность законно разрешить подобные споры, если сами родители не могут урегулировать их. Наличие уголовной ответственности может сыграть предупреждающую роль», – считает адвокат. При этом, подчеркнул он, уголовная ответственность предусматривается для гражданина, уже дважды привлекавшегося к ответственности за подобное административное правонарушение (сначала по ч. 1, а затем по ч. 2 ст. 17.15 КоАП), но все равно отказывающегося исполнять судебный акт.

Руководитель семейной практики Коллегии адвокатов г. Москвы № 5

Татьяна Сустина

считает, что этот проект Минюста из тех, что нужен срочно и еще вчера: «В настоящее время рычагов воздействия на родителей-похитителей нет ровным счетом никаких. Административной и тем более гражданско-правовой ответственностью никого не напугаешь, а родители-похитители – это все-таки лица, не склонные к правопослушному поведению».

По ее словам, в профессиональном и научном сообществе давно поднимается тема острой необходимости введения уголовной ответственности за неисполнение «детских» судебных решений. «Поэтому данный законопроект – такой небольшой, всего лишь пару абзацев – в современных реалиях может стать фундаментом защиты прав и интересов ребенка», – полагает адвокат.

Старший юрист проекта «Правовая инициатива», юристы которого представляли Лейлу Муружеву в ЕСПЧ,

Татьяна Саввина

заметила, что уголовная ответственность для должника будет наступать только после цепочки действий судебного пристава-исполнителя: постановление о взыскании с должника исполнительного сбора, постановление об административном правонарушении по ч. 1 ст. 17.15 КоАП и постановление по ч. 2 этой же статьи. «То есть возможность применения уголовной ответственности поставлена в зависимость от надлежащей работы приставов. Анализ дел об отобрании ребенка показывает, что зачастую приставы ведут себя пассивно, бездействуют или даже напрямую поддерживают местные практики. Например, распространенный на Кавказе адат о проживании детей после развода с отцом», – указала она.

Адвокат АП Московской области Григор Аветисян, также сотрудничающий с «Правовой инициативой», добавил, что не совсем ясно, как будет реализовываться норма в случае, если ребенок находится не непосредственно у должника, а у его родственников. «Предложенная версия статьи предполагает, что субъектом данного преступления является должник, и, по-видимому, не распространяется на других лиц. Однако в так называемых семейных похищениях детей помимо родителя зачастую принимают участие как родственники, так и нанятые лица. Поэтому наличие квалифицирующих признаков в предлагаемой поправкой статье было бы совершенно оправданно», – считает он.